"Страшно не было. Я не для того, чтобы бояться сюда приехала".
В прошлую субботу, 12 сентября, мне удалось поговорить с уникальным человеком, Анастасией Зиневич.
Прошло всего три дня, после ее выписки из института трансплантологии им. В.И. Шумакова. Где ей сделали одну из самых редких операций - трансплантацию сердца и легких.
Настя очень сильная, открытая и оптимистичная девушка. Сейчас она восстанавливается после операции, и надеюсь уже очень скоро, сможет поехать домой, к своей семье.
Прошло всего три дня, после ее выписки из института трансплантологии им. В.И. Шумакова. Где ей сделали одну из самых редких операций - трансплантацию сердца и легких.
Настя очень сильная, открытая и оптимистичная девушка. Сейчас она восстанавливается после операции, и надеюсь уже очень скоро, сможет поехать домой, к своей семье.
Я из Санкт-Петербурга.
В 2012 году стало плохо, стала задыхаться, лестницы стали мне не в радость. Пошла по врачам, и меня в центр Алмазова направили, там поставили диагноз ЛАГ.
Мне изначально сказали, сейчас таблетки, а когда станет плохо придется пересаживаться.
Ну и в 2018-ом году, я поехала в Москву,в Шумакова. Тогда там мне сказали, что еще рано оперироваться, можно гулять.
Так я вернулась домой. В это время уже бывали обмороки, но не часто, и я научилась с ними справляться. Я их чувствовала и всегда носила с собой аммиак. Если чувствую что сейчас упаду - сразу дышала аммиаком. Успокаивалась, просто глубоко дышала, настраивала дыхание. Я не могла быстро пройтись - начиналась одышка,поиграть с ребёнком, присесть на корточки- была огромная проблема.. То есть, вот такие вещи.
А потом, через полгода, сердце уже стало не выдерживать – был ужасный приступ аритмии.По скорой помощи меня увезли в местную больницу, госпитализировали, сделали РЧА (Радиочастотная абляция сердца), оно не помогло. Аритмии начались все чаще и чаще. Могла сидеть пить чай, а через секунду лежать с приступом под 200 ударов в минуту. Так не могло больше продолжаться,и я снова поехала в Шумакова, там выяснилось, что теперь уже нужно пересаживать сердечно-легочный комплекс. Возвращаясь в Питер, я уже знала дату следующего приема, и что буду вставать в лист ожидания.
За несколько дней до назначенной даты, я, у себя в Питере, попадаю в больницу с сильным приступом аритмии. Приступ там снять не смогли, и накануне запланированной поездки в Москву, я с боем выбиралась из этой больницы под подписку и так далее...
Так с приступом и приехала в Шумакова. Врачи мне сказали: хочешь, положим? Я говорю – хочу.
Это был октябрь 2019-го. В общем-то я больше из Москвы уже не уезжала.
Страшно не было. Я не для того, чтобы бояться сюда приехала, и… Ну а что бояться? Как в поговорке: одной смерти не миновать, а семи - не бывать. Поэтому чего теперь бояться-то? Делать надо.
В Москву я приехала с мамой, папа и муж с ребенком остались в Питере. Только когда садик закрыли на карантин, сына ко мне сюда привезли. В Питере у нас еще бабушка есть - свекровь моя, так что слава Богу, родственниками не обделены. Поэтому поддержка от всех, помощь тоже.
В центре трансплантологии я познакомилась с девочкой, ее зовут Катя, она тоже ждет комплекс. Мы с ней и сейчас общаемся, ее еще не пересадили. Больше знакомых, как таковых, нету с комплексом. Кому только легкие пересадили есть, а вот с комплексом - нет.
В конце апреля мне еще раз сделали РЧА, уже в Шумакова. Но оно, в общем-то, тоже не помогло, приступы аритмии все равно повторялись.
За 8 месяцев, проведенных в Москве, я раза 4 в больнице полежала.
В июле надо было планово госпитализироваться в Шумакова. Я ждала звонка от врача, он должен был сказать когда приезжать. 22-го июля мне позвонил Егор Федорович, часов в семь вечера, спрашивает, как дела? Говорю: пока вы не позвонили, было хорошо, а сейчас уже что-то как-то не очень. Он говорит: есть орган, но еще проверяем, так что будь наготове.
Поговорила с ним, сижу, а муж на меня смотрит, что - спрашивает - госпитализация?
Я говорю: нет, пересадка! Он на меня смотрит глазами бешеными, а я сижу и думаю: так, что мне надо с собой взять?
Потом Егор Федорович позвонил опять. Ну и все, вызвали такси, я выехала. Поехала одна, мы решили что муж останется дома с ребенком.
В 2012 году стало плохо, стала задыхаться, лестницы стали мне не в радость. Пошла по врачам, и меня в центр Алмазова направили, там поставили диагноз ЛАГ.
Мне изначально сказали, сейчас таблетки, а когда станет плохо придется пересаживаться.
Ну и в 2018-ом году, я поехала в Москву,в Шумакова. Тогда там мне сказали, что еще рано оперироваться, можно гулять.
Так я вернулась домой. В это время уже бывали обмороки, но не часто, и я научилась с ними справляться. Я их чувствовала и всегда носила с собой аммиак. Если чувствую что сейчас упаду - сразу дышала аммиаком. Успокаивалась, просто глубоко дышала, настраивала дыхание. Я не могла быстро пройтись - начиналась одышка,поиграть с ребёнком, присесть на корточки- была огромная проблема.. То есть, вот такие вещи.
А потом, через полгода, сердце уже стало не выдерживать – был ужасный приступ аритмии.По скорой помощи меня увезли в местную больницу, госпитализировали, сделали РЧА (Радиочастотная абляция сердца), оно не помогло. Аритмии начались все чаще и чаще. Могла сидеть пить чай, а через секунду лежать с приступом под 200 ударов в минуту. Так не могло больше продолжаться,и я снова поехала в Шумакова, там выяснилось, что теперь уже нужно пересаживать сердечно-легочный комплекс. Возвращаясь в Питер, я уже знала дату следующего приема, и что буду вставать в лист ожидания.
За несколько дней до назначенной даты, я, у себя в Питере, попадаю в больницу с сильным приступом аритмии. Приступ там снять не смогли, и накануне запланированной поездки в Москву, я с боем выбиралась из этой больницы под подписку и так далее...
Так с приступом и приехала в Шумакова. Врачи мне сказали: хочешь, положим? Я говорю – хочу.
Это был октябрь 2019-го. В общем-то я больше из Москвы уже не уезжала.
Страшно не было. Я не для того, чтобы бояться сюда приехала, и… Ну а что бояться? Как в поговорке: одной смерти не миновать, а семи - не бывать. Поэтому чего теперь бояться-то? Делать надо.
В Москву я приехала с мамой, папа и муж с ребенком остались в Питере. Только когда садик закрыли на карантин, сына ко мне сюда привезли. В Питере у нас еще бабушка есть - свекровь моя, так что слава Богу, родственниками не обделены. Поэтому поддержка от всех, помощь тоже.
В центре трансплантологии я познакомилась с девочкой, ее зовут Катя, она тоже ждет комплекс. Мы с ней и сейчас общаемся, ее еще не пересадили. Больше знакомых, как таковых, нету с комплексом. Кому только легкие пересадили есть, а вот с комплексом - нет.
В конце апреля мне еще раз сделали РЧА, уже в Шумакова. Но оно, в общем-то, тоже не помогло, приступы аритмии все равно повторялись.
За 8 месяцев, проведенных в Москве, я раза 4 в больнице полежала.
В июле надо было планово госпитализироваться в Шумакова. Я ждала звонка от врача, он должен был сказать когда приезжать. 22-го июля мне позвонил Егор Федорович, часов в семь вечера, спрашивает, как дела? Говорю: пока вы не позвонили, было хорошо, а сейчас уже что-то как-то не очень. Он говорит: есть орган, но еще проверяем, так что будь наготове.
Поговорила с ним, сижу, а муж на меня смотрит, что - спрашивает - госпитализация?
Я говорю: нет, пересадка! Он на меня смотрит глазами бешеными, а я сижу и думаю: так, что мне надо с собой взять?
Потом Егор Федорович позвонил опять. Ну и все, вызвали такси, я выехала. Поехала одна, мы решили что муж останется дома с ребенком.
Когда приехала долго не могла найти кабинет, надо было КТ сделать. Помню позвонила Егору Федоровичу , говорю: "Егор Федорович, я не могу найти, скажите." А у меня уже одышка. Он говорит: "Сядь успокойся, отдышись". А я ему: "не могу, мне надо побыстрее все сделать. Что такое, я и так долго ждала!" )).
В общем сделали КТ, анализ крови и клизму.
А потом я ждала. Вот это было уже мучительно. Когда тебе все звонят узнают: "Ну что там? Ну как там?". А я уже спать хочу. Я очень устала, наверное от нервов, прилегла на подушечку, и чувствую, засыпаю.
Проснулась оттого, что за мной пришли, с каталкой уже. Поехали мы в операционную. Приезжаем – операционная закрыта. И все тот же Егор Федорович, позвонил там кому-то, поболтал, подходит ко мне и говорит: "ну первый раз не получилось, поехали домой".
- как домой?! – говорю – я отсюда не уеду! Лежу на каталке, такая, права качаю. Он говорит: "да нет, в палату, операционная еще не готова".
Через некоторое время мы снова ехали в операционную, на этот раз все получилось. Помню, уже на операционном столе, попросили подать ручку. Я дала ручку, мне поставили укольчик - я больше ничего не помню (смеется)
Первые дни после операции помню плохо. Что-то помню, что-то не помню. Вообще вся первая неделя у меня прошла в туманчике небольшом :)
Первый раз меня стали будить – открываю глаз, а там Готье , другие врачи, будят меня, говорят: просыпайся. А я говорю: не, не буду – и дальше спать. Кто-то из врачей попросил:" сожми мне пальчик". А у меня рука вообще не шевелиться. И все, дальше я опять "провалилась".
Так меня будили, наверное, раза три-четыре. Под конец я уже сжала кому-то пальчик, у меня это получилось. А потом открыла глаза, и поняла что я привязана к кровати. это нормально, так всех привязывают, и в общем-то ко мне сразу подошли и развязали.
В общем сделали КТ, анализ крови и клизму.
А потом я ждала. Вот это было уже мучительно. Когда тебе все звонят узнают: "Ну что там? Ну как там?". А я уже спать хочу. Я очень устала, наверное от нервов, прилегла на подушечку, и чувствую, засыпаю.
Проснулась оттого, что за мной пришли, с каталкой уже. Поехали мы в операционную. Приезжаем – операционная закрыта. И все тот же Егор Федорович, позвонил там кому-то, поболтал, подходит ко мне и говорит: "ну первый раз не получилось, поехали домой".
- как домой?! – говорю – я отсюда не уеду! Лежу на каталке, такая, права качаю. Он говорит: "да нет, в палату, операционная еще не готова".
Через некоторое время мы снова ехали в операционную, на этот раз все получилось. Помню, уже на операционном столе, попросили подать ручку. Я дала ручку, мне поставили укольчик - я больше ничего не помню (смеется)
Первые дни после операции помню плохо. Что-то помню, что-то не помню. Вообще вся первая неделя у меня прошла в туманчике небольшом :)
Первый раз меня стали будить – открываю глаз, а там Готье , другие врачи, будят меня, говорят: просыпайся. А я говорю: не, не буду – и дальше спать. Кто-то из врачей попросил:" сожми мне пальчик". А у меня рука вообще не шевелиться. И все, дальше я опять "провалилась".
Так меня будили, наверное, раза три-четыре. Под конец я уже сжала кому-то пальчик, у меня это получилось. А потом открыла глаза, и поняла что я привязана к кровати. это нормально, так всех привязывают, и в общем-то ко мне сразу подошли и развязали.
Анастасия с семьей (фото из личного архива)
На четвертый день меня перевели в БИТ. Хотели раньше, но у меня мама не успевала, ей надо было сдать анализы на ковид, сейчас с этим строго.
На пятый день сняли два дренажа и я начала ходить. а на шестой дренажи сняли целиком.
Мама мне помогала, относилась ко всему спокойно. Моя мама на меня похожа, мы не боимся. Семейка такая ))) Я провизор - аналитик. Мы такие ) фармацею ничем не испугаешь.
Сейчас я Москве, только три дня как выписалась с Шумакова. В больнице провела где-то месяц и две недели. Сегодня ходила на улицу, 5000 шагов намотала. В целом нормально все, только вот голоса у меня пока нет. ЛОР сказала что он скоро вернется. Я долго не могла даже пить. Есть еще как-то могла, твердую пищу, а именно пить, глотать, мне очень было трудно. Сейчас полегче, но все равно иногда захлебываюсь.
Из лекарств пока пью "Програф", хотя в общем-то, не вижу ничего страшного в дженериках. Если выбор есть, я конечно, выберу заграничный, там субстанция получше. А по действующему веществу одинаково все.
Муж с ребенком в Питере сейчас, каждый день разговариваем по Ватсапу. Они ждут меня, просят поскорее возвращаться домой. Мы ремонт хотим делать, вот думаем как с ремонтом быть. С сыном все мечтаем, когда же мы поедем на море. На море хочу! На наше морюшко, хоть на какое-нибудь. Правда меня «обрадовали», что загорать нельзя, но этот вопрос тоже решим. А так, глобального ничего такого нет, просто разговариваем. Как будто я в магазин вышла, сейчас приду.
На работу конечно хочу, меня на моей последней работе ждут. У нас очень хороший коллектив, и в общем-то мне повезло с ними. Мне собрали определенную сумму, чтобы была возможность жить здесь, в Москве. И коллеги с работы и мои друзья с учебы. У нас была очень дружная группа, и там девчонки мне тоже очень сильно помогли. Одна из подруг пустила клич, и все кто как смог, так и поддержали.
Девчонки с работы тоже пишут, созваниваемся с ними. Все переживают, узнают: как дела, как что?... Спрашивают когда вернусь, потому что провизоров не хватает.
Моя профессия провизор - аналитик – редкая. Я не совсем стою за кассой, я проверяю лекарства, которые готовят в аптеке, сижу с реактивчиками, и куча бумажной волокиты на мне.
В 2016 году я ушла с работы, потому что тогда хотелось больше времени уделять ребенку. Муж меня в этом поддержал. А потом болезнь не позволила.
Сейчас сыну 6 лет, в следующем году пойдем в школу, поэтому обязательно надо вернуться (смеётся).
В конце нашего разговора, я попросила Настю дать какой-то совет, людям ждущим вызова на трансплантацию.
"Просто надо жить. Жить сегодняшним днем, вот прожили день – хорошо. Вы ждете, значит вам дали шанс, вам дали шанс чтобы можно было получить здоровье, получить жизнь дальше. Просто ждите этого шанса и не потеряйте его, что-ли…."
На пятый день сняли два дренажа и я начала ходить. а на шестой дренажи сняли целиком.
Мама мне помогала, относилась ко всему спокойно. Моя мама на меня похожа, мы не боимся. Семейка такая ))) Я провизор - аналитик. Мы такие ) фармацею ничем не испугаешь.
Сейчас я Москве, только три дня как выписалась с Шумакова. В больнице провела где-то месяц и две недели. Сегодня ходила на улицу, 5000 шагов намотала. В целом нормально все, только вот голоса у меня пока нет. ЛОР сказала что он скоро вернется. Я долго не могла даже пить. Есть еще как-то могла, твердую пищу, а именно пить, глотать, мне очень было трудно. Сейчас полегче, но все равно иногда захлебываюсь.
Из лекарств пока пью "Програф", хотя в общем-то, не вижу ничего страшного в дженериках. Если выбор есть, я конечно, выберу заграничный, там субстанция получше. А по действующему веществу одинаково все.
Муж с ребенком в Питере сейчас, каждый день разговариваем по Ватсапу. Они ждут меня, просят поскорее возвращаться домой. Мы ремонт хотим делать, вот думаем как с ремонтом быть. С сыном все мечтаем, когда же мы поедем на море. На море хочу! На наше морюшко, хоть на какое-нибудь. Правда меня «обрадовали», что загорать нельзя, но этот вопрос тоже решим. А так, глобального ничего такого нет, просто разговариваем. Как будто я в магазин вышла, сейчас приду.
На работу конечно хочу, меня на моей последней работе ждут. У нас очень хороший коллектив, и в общем-то мне повезло с ними. Мне собрали определенную сумму, чтобы была возможность жить здесь, в Москве. И коллеги с работы и мои друзья с учебы. У нас была очень дружная группа, и там девчонки мне тоже очень сильно помогли. Одна из подруг пустила клич, и все кто как смог, так и поддержали.
Девчонки с работы тоже пишут, созваниваемся с ними. Все переживают, узнают: как дела, как что?... Спрашивают когда вернусь, потому что провизоров не хватает.
Моя профессия провизор - аналитик – редкая. Я не совсем стою за кассой, я проверяю лекарства, которые готовят в аптеке, сижу с реактивчиками, и куча бумажной волокиты на мне.
В 2016 году я ушла с работы, потому что тогда хотелось больше времени уделять ребенку. Муж меня в этом поддержал. А потом болезнь не позволила.
Сейчас сыну 6 лет, в следующем году пойдем в школу, поэтому обязательно надо вернуться (смеётся).
В конце нашего разговора, я попросила Настю дать какой-то совет, людям ждущим вызова на трансплантацию.
"Просто надо жить. Жить сегодняшним днем, вот прожили день – хорошо. Вы ждете, значит вам дали шанс, вам дали шанс чтобы можно было получить здоровье, получить жизнь дальше. Просто ждите этого шанса и не потеряйте его, что-ли…."
Анастасия с родителями
(фото из личного архива)
(фото из личного архива)
Контакты